05 Августа 2015
Без крыши над головой?
31 июля. Мы в п. Мичуринский на ул. Барханная. Нас встречают Наталья Хмелева и Мария Дигель. Первые их слова о том, что им наконец удалось добиться справедливости и «отвоевать» у местных властей свой угол. 29 июля суд удовлетворил иск одной из жительниц этого дома к
администрации сельсовета, который, по ее словам, обязал руководство муниципального образования предоставить ее семье постоянное жилье. Остальные пострадавшие на очереди
Сейчас они ждут скорейшего решения проблемы и с содроганием вспоминают события того рокового дня.
К моменту ЧП к постоянным скрипам и сыпавшейся штукатурке жители Барханной, 18 давно привыкли. На их памяти здание ни разу не ремонтировалось, и поддерживать его в жизнеспособном» состоянии приходилось самим жителям. По их словам, на попытки привлечь внимание мичуринской администрации к проблеме руководство муниципального образования пожимало плечами: «Дом не в аварийном состоянии — справляйтесь сами». В итоге рано утром
3 марта обрушилась кровля.
«Мы все дома были, когда это случилось, спали. Первой крыша начала рушиться именно в моей квартире, затем у соседей. Съехалась чуть ли не вся местная администрация, начали нас выгонять. Лежал снег, мы, кто во что одет, все выбежали на улицу, даже не успев толком прихватить с собой
вещи. «Идите куда хотите, только скорее, чтобы на вас ничего не упало!» — кричали нам. Видимо, не хотели ответственность в случае чего нести, — с горечью вспоминает Мария Дигель. — Мне, можно сказать, повезло: было куда идти. Благо есть комнатка в местном общежитии, туда со своими узелками и отправилась. Так и живу. Полгода ночую на полу: мебели-то там почти нет. Заснуть тяжело: это здание еще старше, чем дом на Барханной. Ему лет 80 уже — все скрипит,
с потолка тоже сыпется штукатурка, страшно. Не живем, а существуем».
Сложнее пришлось Наталье Хмелевой. Она вместе с пятилетним ребенком, родителями и сестрой — инвалидом II группы проживала в квартире № 1. После ЧП им пришлось переехать в п. Юный Ленинец на проходную фермы, предприятия «Элитное», где раньше сидели сторожа. «Когда ходила на прием к главе Мичуринского сельсовета, он предложил в качестве единственного варианта поселиться нам в здании администрации. Мы отказались. Жить в таких условиях
не можем: у сестры эпилепсия, у мамы III группа инвалидности, сын еще маленький. Стиральную машину не поставить, туалет один на этаж, — рассказывает женщина. — Да и есть уже такой пример расселения: вон погорельцы седьмой год в администрации ютятся. Нас это не устраивает. Раз мы не виноваты в случившемся, хотелось получить достойные условия проживания».
Сегодня семейство Натальи Хмелевой снимает квартирку (ей все-таки удалось добиться, чтобы мичуринская администрация оплачивала аренду) неподалеку от старого дома. Ежедневно женщина приходит на Барханную — здесь осталось небольшое хозяйство и вещи, которые Хмелевы не смогли перевезти в съемное жилище и оставили в сарае. «Мои пожитки тоже
тут, — добавляет Мария Ивановна. — Каждый день прихожу сюда, беру с собой книжку или кроссворды, сажусь на лавочку, открываю дверь и сушу их. Зима была снежная, поэтому стоит сырость. У меня нет ничего дорогого, но сохранить бы хоть то, что есть…»
В дом по Барханной, 18 народ старается не заходить — боится, что все обвалится. Но нам согласились открыть двери, посмотреть, что и как. Квартиры выглядят как после бомбежки: на стенах глубокие трещины и плесень (если дождь льет, то здесь не многим лучше, чем на улице), на полу куски потолка, по-прежнему летает штукатурка. Впервые за долгое время войдя к себе домой, Наталья Хмелева не смогла сдержать слез: «Мы здесь прожили почти 30 лет, мой сын здесь родился. Сейчас нас обещают переселить на ВАСХНИЛ, но мы уезжаем только потому, что нет другого выбора».
Перебираться в Краснообск не хотят не только Хмелевы. У многих в Мичуринском родственники,
друзья, работа. Но могут ли они остаться на Барханной? По словам жителей злополучного дома, здание признано аварийным и теперь готовится к сносу. «Я ведь не один месяц ходила в местную администрацию и говорила о том, что крыша «сыпется». А мне отвечали: «Твоя квартира, что
хочешь, то и делай», — возмущается Мария Дигель. — Снег у нас годами не скидывали. Мне, пенсионерке, каждую зиму приходилось специально для этого нанимать людей и платить им
за работу, которую обязаны были сделать бесплатно, — дом-то муниципальный. Это настоящее
издевательство! С нами, простыми людьми, вообще не считаются. Когда были слушанья, руководства сельсовета даже не было, не посчитали нужным прийти, адвоката прислали».
В ходе разговора выяснилось, что в сельсовете это не единственное ветхое здание. По словам мичуринцев, каждое второе находится если не в аварийном, то в близком к тому состоянии. Соседний дом по Барханной тоже. И если бы не ремонтные работы, которые произвели в прошлом году, возможно, и его жильцов ждала бы та же учесть.
Общение с жильцами дома № 18 было тяжелым. Где только силы берут наши собеседницы? Впрочем, главное — результат. Они добились того, что им положено, — правда, только через суд. В любом случае ставить точку в этой истории пока рано.
Светлана Скобелева
администрации сельсовета, который, по ее словам, обязал руководство муниципального образования предоставить ее семье постоянное жилье. Остальные пострадавшие на очереди
Сейчас они ждут скорейшего решения проблемы и с содроганием вспоминают события того рокового дня.
К моменту ЧП к постоянным скрипам и сыпавшейся штукатурке жители Барханной, 18 давно привыкли. На их памяти здание ни разу не ремонтировалось, и поддерживать его в жизнеспособном» состоянии приходилось самим жителям. По их словам, на попытки привлечь внимание мичуринской администрации к проблеме руководство муниципального образования пожимало плечами: «Дом не в аварийном состоянии — справляйтесь сами». В итоге рано утром
3 марта обрушилась кровля.
«Мы все дома были, когда это случилось, спали. Первой крыша начала рушиться именно в моей квартире, затем у соседей. Съехалась чуть ли не вся местная администрация, начали нас выгонять. Лежал снег, мы, кто во что одет, все выбежали на улицу, даже не успев толком прихватить с собой
вещи. «Идите куда хотите, только скорее, чтобы на вас ничего не упало!» — кричали нам. Видимо, не хотели ответственность в случае чего нести, — с горечью вспоминает Мария Дигель. — Мне, можно сказать, повезло: было куда идти. Благо есть комнатка в местном общежитии, туда со своими узелками и отправилась. Так и живу. Полгода ночую на полу: мебели-то там почти нет. Заснуть тяжело: это здание еще старше, чем дом на Барханной. Ему лет 80 уже — все скрипит,
с потолка тоже сыпется штукатурка, страшно. Не живем, а существуем».
Сложнее пришлось Наталье Хмелевой. Она вместе с пятилетним ребенком, родителями и сестрой — инвалидом II группы проживала в квартире № 1. После ЧП им пришлось переехать в п. Юный Ленинец на проходную фермы, предприятия «Элитное», где раньше сидели сторожа. «Когда ходила на прием к главе Мичуринского сельсовета, он предложил в качестве единственного варианта поселиться нам в здании администрации. Мы отказались. Жить в таких условиях
не можем: у сестры эпилепсия, у мамы III группа инвалидности, сын еще маленький. Стиральную машину не поставить, туалет один на этаж, — рассказывает женщина. — Да и есть уже такой пример расселения: вон погорельцы седьмой год в администрации ютятся. Нас это не устраивает. Раз мы не виноваты в случившемся, хотелось получить достойные условия проживания».
Сегодня семейство Натальи Хмелевой снимает квартирку (ей все-таки удалось добиться, чтобы мичуринская администрация оплачивала аренду) неподалеку от старого дома. Ежедневно женщина приходит на Барханную — здесь осталось небольшое хозяйство и вещи, которые Хмелевы не смогли перевезти в съемное жилище и оставили в сарае. «Мои пожитки тоже
тут, — добавляет Мария Ивановна. — Каждый день прихожу сюда, беру с собой книжку или кроссворды, сажусь на лавочку, открываю дверь и сушу их. Зима была снежная, поэтому стоит сырость. У меня нет ничего дорогого, но сохранить бы хоть то, что есть…»
В дом по Барханной, 18 народ старается не заходить — боится, что все обвалится. Но нам согласились открыть двери, посмотреть, что и как. Квартиры выглядят как после бомбежки: на стенах глубокие трещины и плесень (если дождь льет, то здесь не многим лучше, чем на улице), на полу куски потолка, по-прежнему летает штукатурка. Впервые за долгое время войдя к себе домой, Наталья Хмелева не смогла сдержать слез: «Мы здесь прожили почти 30 лет, мой сын здесь родился. Сейчас нас обещают переселить на ВАСХНИЛ, но мы уезжаем только потому, что нет другого выбора».
Перебираться в Краснообск не хотят не только Хмелевы. У многих в Мичуринском родственники,
друзья, работа. Но могут ли они остаться на Барханной? По словам жителей злополучного дома, здание признано аварийным и теперь готовится к сносу. «Я ведь не один месяц ходила в местную администрацию и говорила о том, что крыша «сыпется». А мне отвечали: «Твоя квартира, что
хочешь, то и делай», — возмущается Мария Дигель. — Снег у нас годами не скидывали. Мне, пенсионерке, каждую зиму приходилось специально для этого нанимать людей и платить им
за работу, которую обязаны были сделать бесплатно, — дом-то муниципальный. Это настоящее
издевательство! С нами, простыми людьми, вообще не считаются. Когда были слушанья, руководства сельсовета даже не было, не посчитали нужным прийти, адвоката прислали».
В ходе разговора выяснилось, что в сельсовете это не единственное ветхое здание. По словам мичуринцев, каждое второе находится если не в аварийном, то в близком к тому состоянии. Соседний дом по Барханной тоже. И если бы не ремонтные работы, которые произвели в прошлом году, возможно, и его жильцов ждала бы та же учесть.
Общение с жильцами дома № 18 было тяжелым. Где только силы берут наши собеседницы? Впрочем, главное — результат. Они добились того, что им положено, — правда, только через суд. В любом случае ставить точку в этой истории пока рано.
Светлана Скобелева